Локальный конфликт - Страница 68

— Это я знаю. Читал, — остановил Кондратьев полковника.

— Молодец, — улыбнулся полковник, — но пойми, командование решило отвоевать Истабан малой кровью, боеприпасов на складах скопилось море. Девать их больше некуда. Это американцам хорошо — Югославию с Ираком бомбить. Мы это старье арабам не продадим. Санкции и все такое. Шутка, — он помолчал. — Мне очень не хочется, чтобы газеты раструбили, что я отправил в горы отряд без прикрытия. Ведь не может же вертолет над тобой день и ночь висеть. Спугнет он всех. И «Стрекоза» не сможет. Папаху каракулевую я заработал. Но на этом ограничиваться не собираюсь, а ты мне безупречную карьеру хочешь поломать.

— Наоборот выйдет. Я уверен.

— Тоже чувствуешь?

— Да.

— Экий ты чувствительный. Может, заделаешься предсказателем? В штабе такой должности нет, но что-нибудь для тебя придумают. Будешь давать прогнозы. Хорошо, если они будут почаще, чем у синоптиков, оказываться правильными. Одно дело, когда вместо обещанных плюс пятнадцати оказывается ноль. В окно глянешь, поплюешься, куртку потеплее возьмешь. Забудешь куртку — тоже не беда. Померзнешь немного, насморк схватишь, на больничном пару неделек посидишь, но водка все излечит. Другое дело, когда вместо десятка сепаратистов встречаешься с сотней. Тут уж жди летального исхода… Я так понял: ты думаешь, что в горах их база?

— Да, — кивнул Кондратьев.

— И там их немного? Ты со своими людьми управишься и в подмогу тебе никто не нужен?

— Да, — опять кивнул Кондратьев.

— Ты отвечаешь прямо как большинство населения на достопамятном референдуме. Зациклился, что ли?

— Нет.

— Вот. Что я и говорю. Следующим должно быть «Да», или я ошибаюсь?

На этот раз Кондратьев не нашелся, что ответить, прихлебнул чаю, улыбнулся и наконец сказал:

— Чай вкусный. Очень.

— Гуманитарная помощь от каргопольского отделения номенклатурно-консервативной партии России. Сокращенно НКПР.

— И такая есть?

— Есть. На выборах в Госдуму, думаю, мы о ней услышим. Из-за этих выборов и стараются, наверное. А чай действительно хороший. Но вернемся к нашим баранам, э-э-э… извини… Тебе что, на месте не сидится? Башку под пули постоянно подставляешь? Погеройствовать захотелось, что ли?

— Я сюда не горным воздухом дышать приехал.

— Я тоже здоровье здесь вряд ли подлечу. Скорее наоборот. Знаешь, где у меня твои инициативы сидят? Не-ет, не здесь, — протянув букву «е» в слове «нет», сказал полковник, когда увидел, что Кондратьев провел ребром ладони по своему горлу. — Повыше. Итак, что будет, если ты окажешься в ситуации, в которую попали зенитчицы из книги «А зори здесь тихие»? В школе, надеюсь, ты книжку эту изучал, а если и был двоечником, программу по литературе не выполнял и читал детективы, то фильм-то уж точно смотрел. Припоминаешь? Отправились они ловить двух парашютистов, а наткнулись на восемнадцать.

— Вы уж моих людей, господин полковник, с зенитчицами не сравнивайте, пожалуйста. А с восемнадцатью боевиками мы справимся.

— Удивляешь ты меня Кондратьев. Точно никогда не изучал тактику партизанской войны. Не важно, где она ведется — в брянских ли лесах, в джунглях Вьетнама или Анголы или в горах Истабана. Шаг в сторону от цивилизации, и оказываешься в почти девственной природе. Ты можешь хоть дивизию посылать искать партизан. Если найдешь, то будет это случайностью, а не закономерностью.

Лишь упомянув брянских партизан, полковник говорил о чем-то абстрактном, судить о чем мог по воспоминаниям непосредственных участников тех событий, книжкам да очень скудным кинохроникам. Во Вьетнаме он провел несколько месяцев, но американцев уже не застал там и помогал вьетнамским товарищам пресекать китайскую агрессию, в Анголе же задержался почти на год.

— Я рассчитываю на интуицию.

— В общем, правильно, потому что дивизии у меня пока нет. От меня-то чего хочешь? Чтобы отпустил и не считал тебя и твоих людей дезертирами?

— Не только, господин полковник. В качестве огневой поддержки, если мы натолкнемся на что-то, напоминающее Форт Нокс, я не откажусь от вертолета или бомбардировщика.

— Как же ты золотишко соберешь, если этот истабанский Форт Нокс обработает бомбардировщик?

— Бог с ним. Но я неправильно выразился. Золотишка сепаратисты, может, и нахапали преизрядно. Время для создания приличных оборонительных сооружений у них тоже было. А вот специалисты и люди… Здесь у меня большие сомнения. Не было у них возможностей египетских фараонов. Рабов миллионами сгонять на постройку они не могли. Десяток-другой человек — это может быть.

Полковник вспомнил, что в руке у него кружка с чаем, поднес ее к губам, отпил осторожно, боясь обжечь губы, потом проглотил, состроив недовольную гримасу:

— Черт, чай остыл. Всегда так.

— Я воды горячей подбавлю, — услужливо сказал Кондратьев.

— Ладно, не подлизывайся.

Взгляд полковника с чашки, из которой дымок уже не тянулся, точно душа ее покинула, а аромат — это запах разложения, переместился на запястье, мазнул по часам, потом уперся в Кондратьева. От взгляда этого егерь обязательно должен был поперхнуться, но он секундой ранее проглотил чай, а новую порцию еще не успел отпить. Взгляд полковника опять метнулся к часам.

— Ты у меня двадцать минут времени отнял.

— Извините, господин полковник. Вас тяжело убедить.

Кондратьев делал вид, что намека не понял, что готов продолжать разговор до тех пор, пока полковник перестанет отделываться обтекаемыми формулировками, как заправский дипломат, о том, что он ничего против авантюрной затеи не имеет, но разрешение на ее воплощение в жизнь не дает. И чем быстрее полковник даст свое согласие, тем быстрее закончится этот разговор.